Лекция о китах в Териберке - Владимир Алексеевич Владков / часть №1

Меня зовут Владимир Алексеевич Владков. Я представляю фонд «Защита китов» — относительно новую организацию, основанную в Москве. Наша цель — реализация природоохранных инициатив в масштабах всей России, а в перспективе — расширение деятельности на международный уровень. Конечно, всё зависит от успеха наших начинаний здесь, внутри страны. Но если мы добьёмся результатов, увидимся и дальше.

Россия уже имеет значительное историческое значение в контексте прекращения китобойного промысла. В определённый период страна сыграла заметную роль в охране морских млекопитающих. Сегодня особенно вдохновляет то, что в России активно обсуждаются законопроекты о полном запрете китобойного промысла, а также разрабатываются нормативные акты по защите китообразных. Это важный шаг вперёд.

Всё началось именно здесь, на этих территориях. Особенно показательным является герб города Колы — единственный в России, где изображение кита занимает весь гербовый щит. Этот герб был недавно официально утверждён, но его символика уходит глубоко в прошлое.

Кит был выбран как гербовая эмблема более 250 лет назад. Академик Петербургской академии наук Азериц-Кровский (возможно, имелось в виду — Азерник или иное имя; точное написание требует уточнения) в конце XVIII века — предположительно в 1780 году — путешествовал по региону и составил знаменитое описание городов Пола и Астрахани, демонстрируя широкий географический охват своих исследований. В своих записях он подробно описывал наблюдения за китами.

Особенно удивляло явление, происходившее в Полярном заливе: сюда собирались огромные стада китов. С берега наблюдатели видели множество фонтанов, которые создавали впечатление целого поселения на воде. Учитывая, что киты выдувают воздух резко и мощно, можно предположить, что в то время в заливе одновременно находилось несколько тысяч особей.

Сегодня мы живём в том, что с точки зрения морской биологии можно назвать постапокалиптической эпохой. От тех богатых морских экосистем, которые существовали ранее, осталась лишь малая часть. Популяции морских млекопитающих значительно сократились, и это — прямое следствие многовекового промысла.

На изображениях, которые я упоминал, представлены сцены китобойного промысла на Шпицбергене. Хотя некоторые детали могут быть художественно усилены — например, одновременное изображение китов, моржей, тюленей и ветвистых оленей — общая картина отражает суровую правду. В разных уголках мира подобные бойни продолжались почти 500 лет.

Это — одна из сцен охоты на китов в Гренландии. Там же ведётся промысел дельфинов и тюленей. На другом снимке — рабочие одного из норвежских заводов у туши синего кита. К сожалению, подобная деятельность стала для морских млекопитающих настоящим апокалипсисом. Мы, люди, выступали в роли тех самых «апокалиптических всадников», и, к сожалению, во многих регионах до сих пор остаёмся таковыми.

Переломный момент наступил в 1986 году, когда был введён международный мораторий на коммерческий китобойный промысел. Решение было принято не случайно: к тому времени популяции китов были практически уничтожены, и дальнейший промысел стал экономически и экологически нецелесообразным.

Россия поддержала мораторий на год позже — в 1987 году, после завершения сезона 1986–1987 годов. С этого момента Россия официально присоединилась к международным усилиям по защите китообразных.

С тех пор в мире осталось всего четыре страны, которые продолжили коммерческую охоту на китов:

• Япония
• Дания (включая Фарерские острова)
• Норвегия
• Исландия

Однако ситуация меняется. В последние три года Исландия фактически прекратила коммерческую охоту на китов. Таким образом, на сегодняшний день только три страны продолжают эту практику.

Текущее положение дел

• Норвегия: промысел ведётся в ограниченных объёмах. По данным последнего сезона, было убито около 800 минк-китов («малых полосатиков»).
• Япония: количество убитых китов несколько меньше, однако масштабы охоты на дельфинов значительно превышают китобойные показатели.

Мы являемся наследниками как великой природной истории, так и тяжёлого наследия промысла. Однако именно сейчас у нас есть шанс изменить будущее. Благодаря усилиям экологических организаций, научного сообщества и общественного мнения, возможен переход к устойчивому отношению к морским экосистемам.

Фонд «Защита китов» стремится внести вклад в этот процесс — через просвещение, научные исследования и продвижение законодательных инициатив. И каждый из нас может стать частью этой перемены.

— Добавлю к предыдущему: в Дании, в частности на Фарерских островах, ежегодно убивают около 800 дельфинов. Это не коммерческий промысел в классическом смысле, но он продолжается под видом традиционной охоты, что вызывает серьёзную обеспокоенность в международном сообществе.

Какой была природа наших морей?

На одной из представленных фотографий — частично — отражено то, какими могли быть наши моря в прошлом. Однако это изображение сделано совсем недавно. Авторство, по-моему, принадлежит Аннет — норвежскому фотографу, которая работает с Тимми Балатэй, нашим основным автором. Хотя фотографируют многие: важно не только зафиксировать момент, а передать его смысл.

Речь идёт о районе севера Норвегии — южнее Тромсё, от Лафнанских островов до самого Тромсё. В этом регионе сейчас снова начинают скапливаться косяки сельди («Сильди»). А вслед за рыбой приходят и киты.

Почему это происходит? Потому что после введения международного моратория на китобойный промысел некоторые виды морских млекопитающих начали постепенно восстанавливать свою численность. И сегодня мы можем наблюдать явления, которые напоминают ту полноту жизни, что существовала в Мировом океане десятки, а то и сотни лет назад. Особенно это заметно на севере.

Ключевой фактор — биологическая продуктивность арктических вод. Во время формирования и таяния морского льда в толщу воды попадает огромное количество питательных веществ. На нижних поверхностях льдов активно размножается фитопланктон, который живёт в порах льда. То, что кажется нам безжизненной белой поверхностью, на самом деле — целая экосистема.

Когда лёд тает, этот «питательный дождь» опускается вглубь. Он становится пищей для зоопланктона — мелких рачков, которые, в свою очередь, служат кормом для рыб, китов и других морских животных. Сюда стекаются миллионы птиц, хищники, киты — всё живое, зависящее от этого потока энергии.

Так вот, когда-то наши моря были изобильны китами. Сегодня ситуация значительно хуже, чем в прошлом, но за последние 10–20 лет наблюдается чёткая тенденция к восстановлению. И это даёт надежду.

Мы можем говорить о реальной возможности возрождения индустрии наблюдения за китами — так называемого китового туризма. Эта отрасль уже приносит около 5 миллиардов долларов в год в мировой экономике (возможно, имелось в виду 2–5 млрд; точные данные требуют уточнения, но масштаб значительный). В некоторых странах она стала основным туристическим направлением.

В таких регионах, как Филиппины, Мексика, Новая Зеландия или Канада, наблюдение за китами — центральный аттракцион, привлекающий десятки тысяч туристов ежегодно. Это не просто развлечение, а важная часть экологического просвещения и устойчивого развития.

У нас, в России, эта сфера пока находится на начальном уровне — можно сказать, почти на нулевом. Но есть первые шаги.

На протяжении нескольких лет я занимался организацией благотворительных туров по наблюдению за дельфинами в Чёрном море. Цель была простой: показать людям этих удивительных животных, рассказать об их поведении, биологии, угрозах, с которыми они сталкиваются. Я совмещал научную работу с общественной деятельностью, стремясь создать движение, направленное на защиту китообразных.

Постепенно интерес рос. И вот — знаковое событие: освобождение касаток и белух на Дальнем Востоке (речь идёт о 2018–2019 годах). Более 100 китов были пойманы для продажи в дельфинарии, но благодаря массовому общественному давлению, усилиям учёных и активистов, они были выпущены в естественную среду. Большинство из них выжило — это был настоящий прорыв.

Что касается Мурманской области — на сегодняшний день здесь нет ни одного официального оператора, который бы систематически проводил экскурсии по наблюдению за китами. То есть никто, кроме меня, — ведь я сейчас живу здесь, — не предлагает такие туры.

Но даже сама задача обнаружения китов — это уже сложная работа. Нужны навыки, знания сезонных миграций, понимание поведения животных.

Для сравнения: на Чёрном море — в Сочи, Ейске, Ялте — вы можете выйти на набережную и сразу увидеть предложения: «Прокатитесь на катере — увидите дельфинов!». И если на борту есть человек, который умеет искать и замечать дельфинов, встреча с ними гарантирована. Это не случайность — это результат профессионального подхода.

Такой же уровень сервиса и подготовки нужен и здесь, на севере. У нас есть потенциал: богатые морские экосистемы, возвращающиеся киты, растущий интерес общества. Осталось сделать следующий шаг — создать экологический туризм нового поколения, основанный на уважении к природе, научных знаниях и ответственности.

И тогда — возможно, уже в ближайшие годы — Мурманская область станет одним из центров китового туризма в Арктике.

— Часто происходят ситуации, которые граничат с абсурдом. Иду я, например, по набережной — шикарный день, море спокойное, и вижу: рядом плывут дельфины. Люди стоят, разговаривают между собой и говорят: «Вот бы нам когда-нибудь увидеть дельфинов!» Я подхожу и спрашиваю: «Хотите, покажу?» Они удивлённо: «А как вы нам их покажете? Куда ехать надо?» А я отвечаю: «Да никуда не надо. Вот они — прямо здесь». И указываю. Иногда доходит до смешного: люди смотрят туда, куда я показываю, и всё равно не видят.

Это показывает одну важную вещь: если у человека нет навыка, привычки замечать морских обитателей, а также базовых знаний о них, он просто не способен их увидеть, даже если те находятся в десятке метров. Он увидит что-то мельком, мимолётно — и больше этого не поймает. Второй, третий, четвёртый раз — уже не сможет.

С китами — та же история. При определённых условиях: ветре, освещении, волнении моря — опытный наблюдатель, который знает повадки животных и умеет "читать" воду глазами, может обнаружить кита за считанные секунды. Новичок же может смотреть в бинокль полчаса и ничего не заметить.

Я надеюсь, что такие специалисты появятся и в Мурманской области. И тогда мы сможем развивать здесь экологический туризм, основанный на знаниях и уважении к природе.

Но при этом важно помнить: такая деятельность — это не только про бизнес и доходы. Прежде всего, она должна быть ответственной по отношению к самим животным.

Может показаться, что просто наблюдать за китами — безобидное занятие. Однако во многих странах наблюдение за китами строго регулируется законодательством. Существуют чёткие правила: минимальные дистанции, ограничения по скорости судов, запрет на приближение к матерям с детёнышами, штрафы за нарушения — иногда очень серьёзные.

Почему? Потому что человек, даже не имея злого умысла, может незаметно для себя причинить вред. Для нас — это прогулка, радость, фото на память. А для кита — внезапное вторжение в его жизненное пространство.

Такое воздействие может:

• прервать кормление,
• вызвать хронический стресс,
• нарушить миграционные маршруты,
• и в конечном итоге — привести к истощению или гибели животного.

Часто в соцсетях можно увидеть видео: маленькая лодка, вокруг неё прыгают дельфины, люди кричат от восторга, прыгают, машут руками. Все рады — кажется, идеальная картина гармонии с природой. Но на самом деле такое поведение часто является признаком тревоги у животных. Дельфины могут использовать прыжки как способ избежать давления, уйти от шума и движения. А люди этого не понимают. Просто потому что не знают.

Поэтому крайне важно соблюдать технические и поведенческие нормы:

• тип судна (желательно бесшумное),
• скорость подхода и движения,
• безопасная дистанция,
• продолжительность наблюдения.

Если мы хотим, чтобы киты и дельфины жили у наших берегов благополучно, если мы хотим сами радоваться их присутствию и развивать экотуризм — мы обязаны действовать осознанно и бережно.

Кстати, хочу рассказать одну удивительную историю — о белухе по имени Хваллимир. Вы слышали о нём?

Слово «Хваллимир» — это игра слов. По-норвежски «hval» значит «кит», а «mir» — «мир». Но имя намеренно напоминает и другое — Владимир, что добавляет иронии. Эту белуху так прозвали жители Норвегии, потому что она вела себя необычно — была чрезвычайно контактной с людьми.

Она появилась в норвежских водах около полутора лет назад. Когда её впервые увидели местные рыбаки, на шее у неё был ошейник с пластиковой застёжкой, на которой чётко читалась маркировка одной из компаний из Санкт-Петербурга. К ошейнику были прикреплены следы крепления какого-то прибора — возможно, камеры или датчика.

Норвежские учёные и экологи пришли к выводу: эта белуха, скорее всего, участвовала в военных или научных экспериментах на одном из российских объектов, после чего сбежала или была выпущена. Она проплыла сотни километров и оказалась в Норвегии.

Сейчас она регулярно появляется в районе города Хаммерфест. Люди съезжаются со всей страны, чтобы увидеть её. Она подплывает к лодкам, позволяет гладить себя, реагирует на голоса.

Был случай: девушка уронила телефон в воду — белуха подняла его и принесла обратно. (Правда, вряд ли телефон после этого остался рабочим — но факт поразительный.)

Хваллимир стал символом — одновременно трогательным и тревожным. Его история напоминает: животные не должны быть инструментами. Они — живые существа с индивидуальностью, памятью, эмоциями. И если даже после всего, через что он прошёл, он сохраняет доверие к людям — тем более мы обязаны отвечать ему этим доверием, защитой и уважением.

Белуха по кличке Хваллимир продолжает жить в районе Хаммерфеста в Норвегии и радует местных жителей и туристов своим присутствием. Однако он не соединился с дикими стаями белух — и на это есть причина.

Скорее всего, эта особь изначально была поймана на Дальнем Востоке, в Охотском море. Там обитают крупные популяции белух, которые традиционно использовались для научных и, вероятно, военных программ. Её перевезли в европейскую часть России, где она, предположительно, проходила обучение или участвовала в испытаниях. После побега животное оказалось в норвежских водах.

Но здесь возникает биологический парадокс: несмотря на то, что в Белом море — буквально в сотнях километров — живёт значительная популяция белух, Хваллимир не направляется туда. Вместо этого он движется на запад — вдоль норвежских фьордов, в сторону, противоположную своей родной среде.

Почему? Ответ лежит в его генетической памяти и поведенческих установках. Даже оказавшись на свободе, он инстинктивно ищет сородичей на востоке — в сторону Охотского моря, откуда был взят. Но, не найдя пути обратно, он адаптируется к новым условиям, осваивает новые территории и становится своего рода «одиночкой», зависящей от контакта с людьми.

На выходе из Кольского залива всё чаще можно наблюдать горбатых китов — Megaptera novaeangliae. Это один из самых узнаваемых видов китообразных. Их легко опознать по характерному спинному плавнику: выраженный горб и небольшой, изогнутый плавничок позади него. У других китов такой формы плавника нет — это уникальный признак горбача.

Рыбаки в районе Мурманска — возле Рыбачьего, Териберки, острова Кильдин — всё чаще сообщают о встречах с этими животными. Учёные получают эти данные в основном от рыбаков, потому что большинство научных маршрутов проходят далеко в открытом море, за пределами залива. Получается, что именно практикующие моряки становятся неформальными наблюдателями, предоставляющими ценные сведения о распространении китов.

Несмотря на то, что раньше киты и дельфины иногда подходили ближе к Североморску (на расстояние 3–4 километров), сейчас они не заходят глубоко внутрь залива. Причины — антропогенные:

• Сильный корабельный шум — особенно вблизи военных баз и портов;
• Загрязнение дна — скопление мусора, химических веществ, подводных конструкций;
• Изменение акустической среды — киты ориентируются с помощью эхолокации, а постоянный шум мешает им "видеть" под водой.

Всё это создаёт для них некомфортную, чуждую среду. Поэтому, достигнув определённой точки, они разворачиваются и уходят обратно в открытое море.

Может показаться, что киты и рыбаки — конкуренты. На самом деле — часто наоборот.

Во многих странах рыбаки считают китов и дельфинов своими союзниками. Эти животные помогают находить косяки рыбы: например, горбатые киты используют технику «пузырьковых сетей» для загона рыбы, что делает её более доступной и для людей.

У нас в России — та же картина. Рыбаки внимательно следят за поведением китов:

• Если видят, что киты активно кормятся в каком-то районе — значит, там богатый улов.
• За китами всегда кружат чайки — они тоже реагируют на скопление рыбы.
• А за чайками, в свою очередь, следят уже рыбаки.

Так возникает естественная цепочка:

Киты → Чайки → Рыбаки

Это не конфликт, а симбиоз, основанный на наблюдении и взаимной выгоде.

Сегодня мы наблюдаем глобальный сдвиг в сознании: киты больше не воспринимаются как ресурс, а как живые существа, достойные защиты.

Яркий пример — массовое выбрасывание 78 кашалотов-гриндов на южном побережье Новой Зеландии в прошлом году. Животные оказались на мели, и местные жители немедленно организовали спасательную операцию.

Люди:

• держали китов в тени,
• поливали их водой, чтобы предотвратить перегрев и ожоги от солнца,
• осторожно удерживали их в лужах до прилива,
• помогали им снова выйти в море.

Благодаря массовому вмешательству удалось спасти 64 из 78 китов. Только 13–14 особей погибли. Это впечатляющий результат, свидетельствующий о новом уровне экологической ответственности.

Тот кит, которого мы реально чаще всего можем увидеть у берегов Мурманской области, — это минк-кит, или, как его ещё называют, северный малый полосатик (Balaenoptera acutorostrata). Он действительно самый распространённый в наших водах.

Минк-кит (северный малый полосатик)

Этот вид легко узнать по нескольким характерным признакам:

1. Белая полоса на передних плавниках — яркая, контрастная, хорошо заметна даже сквозь воду. Если кит повернётся к вам боком или начнёт маневрировать, вы сразу её увидите.
2. Очень острый, заострённый нос — когда минк-кит слегка поднимает голову над поверхностью, создаётся впечатление длинного и тонкого клюва. Это один из ключевых ориентиров.
3. Размер: несмотря на название «полосатик», это самый мелкий из настоящих полосатых китов. Длина взрослой особи — в среднем 9–10 метров, самые крупные экземпляры достигают чуть больше 10 метров.

Минк-киты активны, быстры, часто проявляют любопытство к судам, но редко выпрыгивают целиком из воды. Их присутствие — хороший индикатор здоровья экосистемы.

Горбатый кит (Megaptera novaeangliae)

Горбатый кит — одно из самых впечатляющих животных Мирового океана. Его легко узнать по:

• выраженному горбу перед спинным плавником,
• очень длинным передним плавникам (до трети длины тела),
• уникальным бородавчатым наростам на голове и плавниках,
• складкам на горле, которые расширяются при кормлении.

Это настоящий «красавец» среди китов. К сожалению, в прошлом они были почти истреблены из-за китобойного промысла, но сейчас популяция постепенно восстанавливается. В последние годы их всё чаще замечают у побережья Териберки и на выходе из Кольского залива.

Сейвал (Balaenoptera borealis)

Сейвал — второй по размеру из полосатых китов после финвала. Его длина составляет 17–18 метров. У нас он встречается реже, чем минк-кит, но тоже появляется в арктических водах.

Отличительные черты:

• более утончённое, стройное тело,
• высокий, вытянутый фонтан — до 3,5–4 метров,
• предпочитает мелкую рыбу, а не планктон, — это делает его кормовое поведение уникальным среди усатых китов.

По латыни его называют Balaenoptera borealis — буквально «полосатый кит севера». Это действительно арктический вид, который не встречается в южных широтах.

После почти полного уничтожения в XX веке численность сейвалов медленно, но уверенно восстанавливается. Однако их популяция всё ещё значительно меньше, чем у минк-китов — примерно в 10 раз по данным наблюдений в Арктике.

Финвал (Balaenoptera physalus)

Финвал — третий по величине кит в мире после синего и горбатого. Его длина — 23–25 метров, масса — до 70 тонн. Это гигант, способный развивать скорость до 40 км/ч — отсюда второе название — «серый гепард океана».

У финвала есть уникальная особенность окраски:

• Левая нижняя челюсть чёрная, правая — белая.
• Когда кит открывает рот, картина «зеркальная»: язык и внутренняя часть ротовой полости окрашены наоборот — справа чёрная, слева белая.

Эта асимметричная окраска — одна из загадок эволюции. Увидеть её можно только при хорошем освещении и с правильного ракурса — например, когда солнце сзади наблюдателя. При контровом свете кит будет казаться просто тёмным силуэтом.

Фонтан у финвала достигает до 6 метров в высоту — очень мощный, узкий, наклонённый вперёд. Его видно издалека.

Синий кит (Balaenoptera musculus) — король океана

И, наконец, синий кит — крупнейшее животное, которое когда-либо существовало на Земле. Его длина — до 33 метров, масса — более 180 тонн. Взрослые особи обычно достигают 27–30 метров.

Хотя синие киты редко подходят близко к берегам Мурманска, их иногда наблюдают в открытых водах Баренцева моря. Отличительные черты:

• Огромный, вертикальный фонтан — до 9–12 метров в высоту,
• при нырянии хорошо виден широкий хвостовой плавник, который медленно поднимается над водой,
• тело с голубоватым отливом и пятнистой спиной.

Синие киты — символ международной охраны природы. После почти полного уничтожения к середине XX века их популяция крайне мала, но благодаря мораторию на китобойный промысел некоторые группы начинают восстанавливаться.

Гибрид финала и синего кита

На одной из фотографий был показан очень редкий кит — гибрид финвала и синего кита. Такие случаи единичны, но задокументированы. Этот особый экземпляр был обнаружен и убит в Исландии три года назад. По размеру он приближался к синему киту, а по окраске — напоминал финвала. Гибриды между такими крупными видами — редчайшее явление, свидетельствующее о генетической близости этих китов.

Таким образом, у берегов Мурманска мы можем наблюдать целый спектр китообразных — от самого мелкого (минк-кита) до настоящих гигантов (финвал, синий кит).

Важно учиться их распознавать, понимать их поведение и экологические потребности. Ведь каждый новый приход китов — это не просто зрелище, а индикатор восстановления экосистемы.

И наша задача — не просто наблюдать, а сохранять условия, при которых эти удивительные животные смогут снова чувствовать себя дома у наших берегов.